История древнегреческой мысли часто демонстрирует нам линию Сократ — Платон, обозначающую не столько связь этих двух мыслителей, как учителя и ученика, сколько их нерушимое духовное единство, неразрывность их творческого наследия и оставленного мировой культуре духовного сокровища. Сократ и его ученик Платон, в тех образах, в которых они вошли в мировую историю, в большинстве идей и событий невозможны и неразрывны друг без друга. Без Сократа не могло быть того Платона-мыслителя, известного человечеству из истории, а реального Сократа (как мыслителя и человека) человечество в свою очередь узнало во многом благодаря Платону и платоновскому Сократу. И не надо думать, что всё дело состоит в том, что Платон — один из немногочисленных источников сведений о своем учителе: в духовной области (и вообще в сфере мысли) наибольший интерес представляет не столько объем сведений об эфемерных фактах (например, из реальной жизни и бесед Сократа), сколько их адекватная «сплоченность», понятность и логичность — то есть, не количество, а качество и смысл информации. Собственно, ценность платоновских сведений о Сократе не в их множестве и не в гениальности их автора, а по большей степени в том, что Платон в качестве мыслителя конгениален Сократу. Об этом свидетельствует его философия, особенно раннего периода, которая во многом представляет из себя сократософию, потому как философствовать и сократствовать для него одно и то же.
История древнегреческой мысли часто демонстрирует нам линию Сократ — Платон, обозначающую не столько связь этих двух мыслителей, как учителя и ученика, сколько их нерушимое духовное единство, неразрывность их творческого наследия и оставленного мировой культуре духовного сокровища. Сократ и его ученик Платон, в тех образах, в которых они вошли в мировую историю, в большинстве идей и событий невозможны и неразрывны друг без друга. Без Сократа не могло быть того Платона-мыслителя, известного человечеству из истории, а реального Сократа (как мыслителя и человека) человечество в свою очередь узнало во многом благодаря Платону и платоновскому Сократу. И не надо думать, что всё дело состоит в том, что Платон — один из немногочисленных источников сведений о своем учителе: в духовной области (и вообще в сфере мысли) наибольший интерес представляет не столько объем сведений об эфемерных фактах (например, из реальной жизни и бесед Сократа), сколько их адекватная «сплоченность», понятность и логичность — то есть, не количество, а качество и смысл информации. Собственно, ценность платоновских сведений о Сократе не в их множестве и не в гениальности их автора, а по большей степени в том, что Платон в качестве мыслителя конгениален Сократу. Об этом свидетельствует его философия, особенно раннего периода, которая во многом представляет из себя сократософию, потому как философствовать и сократствовать для него одно и то же.
